2010 Музыка и время

Лидия Адэр, для газеты «Музыка и время»
(2010)

Н.А. Римский-Корсаков и его наследие в исторической перспективе
Международная музыковедческая конференция. 19 – 22 марта 2010 года
Мемориальный музей-квартира Н. А. Римского-Корсакова

Оргкомитет Международной конференции
Л.О. Адэр (автор проекта)
Н. И. Метелица (председатель)
Н. П. Феофанова, Н. В. Костенко (руководители проекта)
Научный консультант профессор, доктор искусствоведения Л.Г. Ковнацкая

Римскому-Корсакову повезло. За последние два года обращение к его творчеству стало делом чести: в 2008 году вся страна отмечала 100-летие со дня смерти композитора. Мариинский театр, отдавая дань памяти Мастеру, выпустил сразу несколько премьерных спектаклей. В Музее-квартире Н.А. Римского-Корсакова, единственном композиторском музее в Петербурге, два года подряд проводились циклы музыкальных встреч, посвященных творчеству мэтра и его учеников.
На волне событий, посвященных памятной дате, проводились и научные мероприятия. Две солидные конференции, посвященные наследию композитора, прошли в Москве и Петербурге . В ходе конференций было предложено множество «союзных» сюжетов: Римский-Корсаков и античность, классическое – современное, диалог между поколениями, эпохами, друзьями и недругами. В короткие сроки пополнился и фонд печатной литературы . На этом фоне проведение 19 – 22 марта в Музее-квартире композитора на Загородном проспекте конференции «Н.А. Римский-Корсаков и его наследие в исторической перспективе» едва ли было чем-то необычным, скорее – ожидаемым продолжением заданной линии. Однако этим четырем дням предшествовали полтора года подготовки (впервые информация о заявленных темах и сроках была опубликована в СМИ в декабре 2008 года).
Мартовская конференция стала в определенном отношении наследницей симпозиумов Международного музыковедческого общества с их многоязычием, синхронными и письменными переводами докладов и устных дискуссий, которые, благодаря усилиями профессора Л.Г. Ковнацкой, прошли в 2005, 2008 и 2009 годах в Санкт-Петербурге, Киеве и Минске соответственно.
На предварительной стадии подготовки конференции был открыт конкурс тезисов, в результате чего были получены многочисленные письма со всего мира с вопросами, отзывами, предложениями. Одним из таких писем было приветствие «Браво, Римский» от профессора Нью-Йоркского университета, доктора Майкла Бэккермена: «Хотя я не смогу посетить конференцию, я хотел бы поздравить вас с этой замечательной идеей. Качество его сочинений, влияние как учителя и историческое положение делает его одной из важных фигур в европейской музыкальной традиции, что, увы, забывается в последние десятилетия. Я желаю успехов в вашем замечательном начинании».
Для Музея-квартиры конференция стала самым крупным событием за прошедшие десять лет. Для ее подготовки были мобилизованы все силы Санкт-Петербургского государственного музея театрального и музыкального искусства, чьим филиалом является Музей-квартира. Конференция проходила при поддержке Комитета по культуре Правительства Санкт-Петербурга. Были изданы двуязычный сборник тезисов докладов и генеалогическая схема потомков Н.А. Римского-Корсакова. Сейчас готовится издание полнотекстовых докладов на русском и английском языках.
В основу конференции легли две сюжетные линии: «Семья Римских-Корсаковых в музыкальном мире» и «Композиторские и педагогические традиции Н.А. Римского-Корсакова: последователи и оппоненты». Эти две темы стали главными направляющими и связующей нитью докладов, концертов, проходящих в рамках конференции и выставки в новом экспозиционном зале Музея-квартиры Н.А. Римского-Корсакова.
В уютной обстановке квартиры великого русского композитора в первый день работы конференции за круглым столом собрались потомки Николая Андреевича (правнуки и праправнуки), руководители музеев композитора, основатель Музея истории Санкт-Петербургской государственной консерватории Э.С. Барутчева. Они поделились своими воспоминаниями о жизни и быте Римских-Корсаковых, вспомнили полузабытые и вычеркнутые из истории рода имена. Круглый стол стал продолжением сессии, в которой профессор Санкт-Петербургской консерватории З.М. Гусейнова, основываясь на письмах Н.Н. Римской-Корсаковой к детям, она представила ранее неизвестные сведения о творческой атмосфере дома, семьи.
Многие потомки композитора были связаны с музыкой. Жизни и деятельности старшего сына – Андрея, его работе как редактора-издателя журнала «Музыкальный современник» – первого научного музыковедческого журнала в России – был посвящен доклад И.Г. Райскина, председателя секции критики и музыкознания Союза композиторов Санкт-Петербурга. О том, какое влияние имел журнал, свидетельствует острая полемика вокруг балета «Петрушка», развернувшаяся на страницах «Музыкального современника», и – как следствие – конфликт между Андреем Римским-Корсаковым, Максимилианом Штейнбергам и Игорем Стравинским (доклад доцента Российского государственного гуманитарного университета И.Г. Вишневецкого).
Юлия Вейсберг-Римская-Корсакова, невестка композитора – героиня выступления доцента Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов Марины Мазур – предстала не только как композитор, но и одновременно как критик, публицист, музыкально-общественный деятель.
Малоизвестно, что два внука Римского-Корсакова – Георгий и Андрей в 1920 – 1930-е годы проявили себя революционными авангардистами. Георгий основал в 1923 году в Петроградской консерватории «Кружок четвертитоновой музыки» (доклад Л.О. Адэр, старшего научного сотрудника Музея-квартиры Н.А. Римского-Корсакова), членом композиторской секции которого являлся Александр Кенель, чья судьба была раскрыта в сообщении И. Клаузе, научного сотрудника Музыковедческого семинара Университета им. Георга Августа в Геттингене. Андрей Римский-Корсаков в свою очередь в 1930-е годы вместе с А. Ивановым сконструировал эмиритон, электрический музыкальный инструмент. Особенности неравномерно темперированного инструмента, редкого по своим ресурсам в те годы рассмотрел В.В. Кошелев, хранитель коллекции музыкальных инструментов Санкт-Петербургского музея театрального и музыкального искусства.
Все же одним из главных тезисов программы конференции была необходимость в новом осознании в XXI столетии масштаба школы Римского-Корсакова, сплотившей вокруг себя композиторов, чьи имена стали значительным этапом истории музыки рубежа веков. Посвятив 37 лет своей жизни консерватории, строгий профессор сформировал кодекс правил и обязательных знаний, необходимых каждому начинающему музыканту. Его ученики, став позже профессорами консерватории, передавали эти знания следующим поколениям. В Отделе рукописей Санкт-Петербургской консерватории хранятся уникальные документы, частично представленные на выставке в Музее-квартире Н.А. Римского-Корсакова, – это экзаменационные работы учащихся консерватории 1890 – 1900-х годов с пометами как самого Римского-Корсакова, так и его учеников – А.К. Глазунова, А.К. Лядова, Н.А. Соколова, Я. Витола. «Слабо», «Желательно бы ближе к подлиннику», «Отчего у кларнетов нет знаков в ключе?» и другие замечания видны на полях практически каждой рукописи и наглядно свидетельствуют о критериях и требованиях школы. К собственным произведениям Римский-Корсаков относился с не меньшей требовательностью. Показательны в этом отношении резкие комментарии композитора («Болван», «Идиот») в свой адрес на полях Первой симфонии, переработанной в 1880-х годах.
«Основы оркестровки», труд Римского-Корсакова, над которым он работал более 30 лет, был в начале XX века переведен на английский и немецкий языки. Каково было значение этого учебника, впервые опубликованного в России в 1913 году? Один из докладов, представленных на конференции, был посвящен влиянию данного пособия на немецкоговорящие страны (профессор Университета музыки и театра им. Ф. Мендельсона-Бартольди в Лейпциге Гезине Шрёдер).
Впервые на выставке была представлена записная книжка Н.А. Римского-Корсакова с набросками оперы «Небо и земля» по поэме Дж. Байрона, оставшейся незавершенной (доклад о работе с этими эскизами ученика и зятя Римского-Корсакова – М.О. Штейнберга на конференции представила соискатель Санкт-Петербургской консерватории А.В. Цветкова).
К участию на конференции было отобрано 33 докладчика. Среди них – 18 ученых из России и зарубежья (США, Великобритания, Германия, Голландия, Греция, Португалия, Финляндия, Латвия, Литва, Беларусь). Впервые за долгие годы в Музее-квартире Н.А. Римского-Корсакова на музыковедческой конференции собрались коллеги, чтобы обменяться мнениями, новейшими изысканиями и своим пониманием феномена композиторского обучения у великого композитора и восприятия его творчества.
Первым, кто заявил и подтвердил свое участие, был профессор Калифорнийского университета в Беркли Ричард Тарускин, который стал специальным гостем конференции. Его лекция «Догоняя Римского-Корсакова», ставшая важнейшим событием форума, раскрыла тайну термина «октатоника», появившегося в западном музыковедении с легкой руки Артура Бергера, автора статьи «Problems of Pitch Organization in Stravinsky». Бергер применил его в связи с необходимостью дать название звукоряду, часто используемому И.Ф. Стравинским в «Петрушке» и «Весне священной». Октатоника – не что иное, как «гамма тон-полутон» («гамма Римского-Корсакова»), известная, по словам Тарускина, каждому студенту музыкального училища в России, – вошла в историю западного музыковедения лишь применительно к Стравинскому, но никак не к Римскому-Корсакову. Тарускин предлагает всему западному музыковедению «догнать» Римского-Корсакова.
Либо прежний вариант, либо:
Поэтому всему западному музыковедению Тарускин и предлагает для начала «догнать» Римского-Корсакова.
Доклад «»Cнегурочка»: трудности перевода» доктора Грегори Хальбе (Университет Огайо) интересен воссозданием истории «Снегурочки», чья сценическая судьба была определена крайне неудачным представлением оперы в Париже, а противоречивость прижизненной критики породила крайне реакционные отзывы в 1920-х годах. Произведения Римского-Корсакова, названные в оперном словаре Гроува «мечтой семиотика и кошмаром критика», не могут, по меткому замечанию Тарускина, «путешествовать налегке». «Снегурочке» пришлось пройти весь путь, на который обречена опера, непонятая в России и непринятая на Западе, но ставшая через 100 лет безоговорочным лидером постановок и признанным оперным шедевром.
В русле оценки влияния и восприятия оперного творчества Римского-Корсакова в России и на Западе прозвучали еще два доклада – аспиранта Университета Утрехта Рутгера Хельмерса («»Наиболее желанный тип современной оперы»: дилемма Н.А. Римского-Корсакова и восприятие «Царской невесты» в России и на Западе») и доктора Стивена Мьюира (Университет Лидса) «Первоначальное восприятие творчества Н.А. Римского-Корсакова в Великобритании».
Проблемам национальной идентичности и «национализации» профессии были посвящены выступления научного сотрудника Университета Хельсинки Джона Нельсона и доцента Российской академии музыки им. Гнесиных Е.В. Ключниковой (Лобанковой).
Парадоксально, но Римский-Корсаков до сих пор известен в Европе и Америке, прежде всего, как автор оркестровых пьес – «Шехеразады» и увертюры «Русская Пасха». Изменить ход истории не смогли даже спектакли «Русской оперы», состоявшиеся в Париже в 1929 – 1935 годах (доклад музыковеда и журналиста из Санкт-Петербурга А.В. Петровой, вот уже несколько лет работающей с Архивом русской оперы в Париже). В репертуаре труппы было по одной опере А.П. Бородина, М.П. Мусоргского, М.И. Глинки, А.С. Даргомыжского. 6 из 15 опер Римского-Корсакова в оформлении Константина и Алексея Коровиных, Александра Бенуа, Ивана Билибина и Бориса Билинского шли при участии звезд – Лидии Липковской, Георгия Поземковского и, наконец, Федора Шаляпина. Тем более удивительным кажется резкий взлет и падение интереса публики к русской музыке.
Национальная опера, к созданию которой призывал Римского-Корсакова Владимир Стасов, не вызвала в Париже бурной реакции, аналогичной той, которую за 50 лет до этого в России спровоцировали оперы «Лоэнгрин» и «Тангейзер», впервые поставленные здесь в 1868 и 1874 годах соответственно. Признав однажды в «Летописи моей музыкальной жизни» силу влияния на него творчества Вагнера, Римский-Корсаков и через десять лет не отрицал, что «гениальный Вагнер – общий наш учитель, и за многое мы должны быть ему благодарны». Профессор Гейдельбергского университета Д. Редепеннинг в докладе «Н.А. Римский-Корсаков, Р. Вагнер и инновации в русской оперной эстетике» считает, что поиск средств освобождения от вагнеровского влияния привел русских композиторов к новой, специфически русской модели оперы-диалога, предвосхитившей так называемую «литературную оперу», примером которой может служить «Воццек» А. Берга.
Многие доклады были посвящены отдельным аспектам композиторской школы Н.А. Римского-Корсакова – композиторам, ставшим ее представителями по всему миру. А.К. Глазунов (доклад доцента Череповецкого университета О.А. Владимировой), Н.Я. Мясковский (доклад профессора Уральской консерватории Л.А. Серебряковой), Ф.М. Блуменфельд (доклад доктора Дж. Пауэлла, Великобритания), а также два композитора, образовавшие «греческий корсаковский блок» – В.П. Калафати (доклад научного сотрудника университета Корфу С. Дерменджиевой) и М. Каломирис, один из основателей новогреческой композиторской школы (доклад аспиранта Санкт-Петербургской консерватории Г. Кунтуриса).
В необычном свете был показан Дягилев-редактор «Хованщины» Мусоргского, который часами сидел в Публичной библиотеке, сличая оригинал рукописи с тем, что сделал Римский-Корсаков, и предлагая свои к этой редакции комментарии, которые пригодились для Игоря Стравинского – будущего редактора оперы. Таким великий импресарио предстает в докладе профессора Университета Кардифа (Великобритания) Стивена Уолша.
Каковы же были музыкальные гены Игоря Стравинского – младшего и самого знаменитого ученика Римского-Корсакова? Доцент Санкт-Петербургской консерватории Н.А. Брагинская в своем докладе рассматривает поздние сочинения композитора («Похождения повесы», «Совенок и кошечка»), выявляя в них корсаковские мотивы.
Сюрпризом стал доклад доцента Колумбийского колледжа Чикаго И. Левинзона \о роли гаммы Римского-Корсакова в опере Дж. Гершвина «Порги и Бесс», названной им «Блюзовым кащеем», и ее влияние на систему симметричных ладов И. Шиллингера, во время обучения у которого Гершвин писал оперу, используя разные версии тон-полутоновых сегментов.
Учениками Римского-Корсакова являлись многие музыканты, ставшие родоначальниками национальных композиторских школ – белорусской, украинской, литовской, латвийской, грузинской, еврейской. Проблемам их формирования были посвящены доклады профессора Университета Геттингена Андреаса Вацката, Галины Никифоровой (Латвия – Великобритания), профессора Литовской академии музыки и театра Леонидаса Мельникаса, заведующей кабинетом рукописей Российского института истории искусств Галины Копытовой.
Помимо научной части в течение трех рабочих дней конференции состоялось четыре концерта. Торжественное открытие концертной программы прошло в музыкальной гостиной А.К. Глазунова 19 марта.
20 марта Михаил Мищенко в зале Мальтийской капеллы исполнил органные произведения учеников Римского-Корсакова: А.С. Аренского, Я. Витола, А.К. Глазунова, Ф.Х. Гомилиуса, М.Г. Екмаляна, И. Калныня, С.Г. Комитаса, Р. Тобиаса, Н.Н. Черепнина, многие из которых прозвучали в России впервые.
21 марта в Музее-квартире Н.А. Римского-Корсакова состоялся концерт из произведений Ф. Блуменфельда в исполнении Джонатана Пауэлла, а на торжественном закрытии в концертном зале отеля «Амбассадор» звучали народные песни – как в оригинальных версиях, так и в обработках М.А. Балакирева, Н.А. и Г.М. Римских-Корсаковых, Н.В. Лысенко, М.Ф. Гнесина, Ю.Л. Вейсберг, И.Ф. Стравинского – в исполнении заслуженной артистки России Галины Сидоренко и фольклорного ансамбля «НовинА».
Впервые на одном из концертов Александрой Модиной (фортепиано) было исполнено переложение для фортепиано музыки Д.Д. Шостаковича к кинофильму «Римский-Корсаков» (1953). Наполненная тонким юмором, музыкальными аллюзиями на стиль композитора и прямыми цитатами, она ярко свидетельствует о том, в какой мере Шостакович, ученик пяти педагогов-корсаковцев усвоил школу русского мэтра, а также подтверждает, что новации классика русской музыки стали основой мышления разных поколений композиторов XX века.